1

- Рэй, прости, я опоздала…снова, - Джо обнимает подругу, когда та еще не успела встать с кресла, она прождала минут пятнадцать или двадцать, но не готова была убить Кин на месте. Уже успех.
-  Что на этот раз? Работа, семья, потрясающий секс с мужем? – она держала в руках объёмный бокал красного сухого и махнула официанту, что пора нести второй, а лучше бутылку и закуски.
- Какой из подложенных вариантов тебя устроит больше?
-  Естественно последний, - хмыкнула Рэй и сделала глоток.
- Тогда прости меня, - Джос берет бокал и тянет его к подпруге, - я опоздала к тебе, потому что трахалась с Джоэлом как дикая зверюга.
В этот момент она словила на себе взгляд мужчин, сидевших за соседним столиком, в ответ лишь подмигнула им и пожала плечами. На самом деле история была проще…ра-бо-та. Через два дня важный вечер в фонде, грядет очередная годовщина и суеты прибавилось.

Джо и Рэй давно знакомы, но она так и не смогла найти подругу, которой доверила бы самые сокровенные секрете. С детства Джослин выучила простой урок: в мире, в котором она живет, подруг быть не может, зависть сжирает, а она явно выиграла лотерею в этой жизни: обеспеченные родители, лучшие любовники до замужества и настоящее сокровище муж, красавица и умница дочка, благосостояние, которое Джо не профукала из-за капризов молодости, а преумножила, а самое главное, стабильный и здоровый эмоциональный фон в семье. Она не выносит из дома ни грамма сплетен и историй, при этом оставаясь на виду из-за статуса Джоэла.

«Приземлился пару минут назад, скоро увидимся, не скучай»

На экране высветилось сообщение от мужа, она тут же написала пару слов в ответ. Командировка, на этот раз недельная, на этот раз в Миннеаполис, на этот раз их графики не совпали. На этот раз она в компании Рэй планировала пить вино и болтать о разном, сидя за столиком в уютном ресторане. Этот вечер не был особенным, они договорились встретиться, атмосфера здесь всегда располагала к душевным разговорам. Мягкие кресла и приглушённый свет, а за окном стабильная погода восточного побережья. Официанты в элегантных костюмах бесшумно передвигались между столиками, предлагая гостям изысканные блюда и напитки, Джослин и не заметила, как время побежало вперед.

- А потом она сказала ему знаешь, что?
- Чтоооо?  Джо наклонилась вперед. Шла уже третья бутылка вина, город давно погрузился в сумерки, а уютные огни расслабляли сильнее. Когда Джо выпивает, ей хочется выкурить сигарету, которая частенько лежит в сумке, но она не притрагивается к ней, как напоминание самой себе, что ей не нужно возвращаться к привычке, от которой долго отвыкала.
- Простите, мистер Купер, я думала вы хотите позвать меня на свидание…
Пародия от Рэй взвыла несдерживаемый смех, Джо закрыла рот рукой, но слезы, выступающие на глазах из-за абсурдности ситуации заставляли грудную клетку судорожно искать воздух, чтобы остановить смех.
- Простите,  -извинения в пустоту, мужчины, сидящие за соседним столиком кажется привыкли к их разговорам и сами были увлечены беседой.
- Черт, я думала, что умру, мне нужно отойти.

Рэй аккуратно встала из-за стола и направилась в дамскую комнату, третья бутылка вина добавила ее бедам еще больше очарования и сексуальности. Она умная и веселая, но категорически против каких-либо отношений, карьеристка до мозга костей, адвокат в крупной компании и по совместительству одна из ближайших подруг Джослин Кин.

«Уже скучаю по тебе, возвращайся скорее»
Джо отправляет мужу сегодняшнее фото, сделанное перед выходом: короткое черное платье, высокие каблуки, легкие локоны и кулон на шее, ничего лишнего. Алкоголь плохой друг, который позволяет открыть глубину эмоций, она берет в руки кусочек сыра и закатывает глаза от грамотного сочетания вина и сыра. Сомелье и шеф явно умею делать свою работу слишком хо-ро-шо.

«Это платье тебе чертовски идет»

«Сними, если хочешь»

Новое всплывающее сообщение

«Новое плате? Наденешь его, когда я вернусь?»

Стоп.

Джо нажимает на него и переходит в чат с мужем.

Стоп.

Одним движением возвращается в историю чатов и замечает тот, что подписан буквами МС.

Стоп!

В чате, адресат которого подписан лишь буквами МС, всего 2 сообщения, в котором она предлагает бывшему снят с нее это чертово плате.

Сука.

Сердцебиение учащается, будто она вынуждено бежать спринт всей своей жизни. Клик – выбрать сообщение –  удалить – удалить также для МС – готово. Будто ничего и не было. А затем, держа телефон в руках он посмотрела по сторонам и слишком быстро нашла его.

Он сидел там, за столом, с легкой ухмылкой и взглядом, полным воспоминаний. Ах ты чертов сукин сын. Джо усмехнулась в ответ, самое главное правило, при общении с Мейсоном, мать его, Карлайлом, любовью ее жизни, как на тот момент казалось. Козлом и бабником с чемоданом шлюх в придачу, которых он называет подругами или знакомыми, или как только ему заблагорассудится. Так вот, самое главное, не отступать и не показывать слабости.

Мейсон, с его очаровательной улыбкой, легкой щетиной на лице или гладко выбритым красивым лицом был ее первым.
Авантюрист, сволочь, балагур и тот, кто знал Джослин Рид слишком хорошо.
Блять.
Б л я т ь.

Б л я т ь. Б л я т ь. Б л я т ь.

Ну почему сейчас?!
Ну почему?
Господь!

Она опасалась его как огня, потому что обжигалась и не раз. А внутри уже начинало закипать, потому что Мейсон Карлайл и хаос всегда стоят рядом. Хаос, который Джо успешно маскировала под маской идеальной жены. Легкая улыбка на ее губах и воздушный поцелуй.

Время хорошо поработало над ним, он стал еще красивее, магнит для женщин. Такой же притягательный, как и прежде, с той же харизмой, которая когда-то свела ее с ума. И вот он снова здесь, как будто судьба решила вернуть ее в прошлое.

- Выглядишь отлично, - произносит одними губами. замирая взглядом на его лице. Внутри появляется комок: отношения в Майами, лето, в которое они не были идеальной парой. Встреча шесть лет назад, которое поменяла все. Из-за которой Джослин стоило бы замаливать грехи слишком долго.
Она не подойдет к нему первая, он начал эту игру и сейчас знает, что правила просты: уйти с официанткой, которой будет хорошо ночью, в постели мистера К, либо выбыть Джо. Давай же, старый друг. Это только начало.

Ты скучал, Мейс? Скажи, что скучал.
Потому что я - нет.

2

Она не любила признаваться в усталости, это казалось ей слабостью, почти предательством по отношению к самой себе, сегодня тело решило за неё: мышцы были тяжёлыми, будто кто-то подменил её кости на свинец, а веки налились той особой влажной теплотой, которая делает каждый взмах ресницами маленьким падением. Она сбросила туфли, расстегнула обтягивающее платье, оно соскользнуло на пол, как змеиная кожа. Быстро переоделась и рухнула на кровать, сейчас ей было плевать на эстетику. Кровать приняла её мгновенно, словно заранее знала, как сильно Ривен хочет исчезнуть.

- Нокс, — тихо шепчет, позволяя сознанию отключиться. Голова коснулась подушки, и сразу же, без прелюдий, без привычных минут борьбы с мыслями, её начало затягивать вниз. Она засыпает и пусть мир продолжает существовать без неё, пока она спит.

Тёмное, мягкое, бездонное.

https://i.imgur.com/6suhRS2.png — It's been a long, long time

Он всегда начинается одинаково, сон про нее. Ривен стоит посреди площади, укутанной дымкой и светом неона. Улицы здесь не вели никуда, а просто изгибались, как змеи под гипнозом, теряясь в тумане, который пах дорогим табаком и ванилью. Она стояла в центре площади, вымощенной чёрной брусчаткой, но ступала уверенно, оставляя стук каблуков тихим, заглушаемым музыкой. Вокруг дома с фасадами из бордового кирпича, но не яркого, а потускневшего, будто его намеренно состарили, чтобы подчеркнуть: эта роскошь не для всех. Окна были высокими, узкими, и за каждым мерцал свет, то ли свечи, то ли экраны дорогих баров. И повсюду джаз, такой томный, с хрипотцой, словно саксофонист курил по пачке в день, а то и больше. Мелодия липла к коже, как шёлковое платье после третьего бокала.

На углу клуб с неоновой вывеской, она знала, что ей туда, что она снова зовет ее. Буквы горели алым, как её губы и весь облик Ривен твердил о том, что она собирается на важную встречу. Дверь приоткрыта, оттуда лился тёплый, густой свет, а внутри барная стойка из полированного эбенового дерева, стулья с бархатной обивкой, зеркала, в которых отражения двигались с опозданием на полсекунды. За стойкой её отец, но не настоящий, а тот, каким он был лет двадцать назад: в смокинге, с сигарой в зубах, смеющийся тихо, как будто знал какую-то шутку, которую никогда не расскажет.
— Ты опоздала, — сказал он, не глядя.
— На что?
— На всё.
Он протянул ей бокал, но она отказалась, вино в нём было тёмным, почти чёрным, и, если приглядеться, казалось, что оно шевелится. Напиток живой смерти ей ни к чему, она и так умирает каждый вторник и пятницу.
— Риииивеееен, — сладкий голос, как колокольчики, мягкий, едва уловимый как мистраль, но оставляющий мурашки по коже, потому что холодный и безжалостный. Она обернулась, замечая тень и взгляд глаз, ее глаз.

Она снова и снова поднимается наверх к ту комнату, из ее снов. Большая, с высокими потолками, где люстра из венецианского стекла отбрасывала на стены узорчатые тени, где стены, обитые тёмно-бордовым шёлком, поглощали свет, делая пространство одновременно роскошным и томным, как интерьер старинного отеля. На туалетном столике флаконы духов, оправленные в серебро, тюбики помады, разложенные с математической точностью, и зеркало в раме из чёрного дерева.

Ривен села перед ним, прямая, как всегда, будто даже наедине с собой не позволяла спине коснуться спинки стула. Её волосы тёмные, почти черные, с отливом дорогого каштанового меха были уложены в локоны, оставляя открытыми тонкую шею и острые скулы. Лицо безупречное, холодное, словно выточенное из мрамора тем самым скульптором, что знал толк в вечной красоте. Губы алые, будто только что оставленные на бокале вина. Глаза зелёные, как болото, топи, способные утягивать в пучину.

Она смотрела в зеркало.
А зеркало смотрело назад, но не её глазами.

Там, в глубине отражения, сидела не она, а та, другая, та, что должна была сидеть здесь всегда. Её сестра, её близняшка, её вторая половина, оторванная от неё одним глупым поворотом судьбы. Та же причёска, те же губы, те же зелёные глаза — только в них было больше смеха, больше жизни, больше той самой лёгкости, которую Ривен научилась подделывать. Сестра улыбалась. Нежно, как тогда, в детстве, когда они вдвоём прятались в гардеробной и шептались до рассвета.
— Скучаешь? — спросило отражение, — выглядишь так, будто тебя тролль прожевал. Голос был точь-в-точь как в памяти, только, кажется, чуть тише.

— А ты — как будто никуда и не уходила, — ответила она. Сестра рассмеялась, и смех её был таким же, каким Ривен слышала его в последний раз.
— Ну, я и правда никуда не уходила. Ты просто перестала замечать. Это не просто сон, это её усталость, её тоска, её невысказанное «мне тебя не хватает», воплотившееся в знакомых чертах. Она тоскует, тоскует сильно.
— Ты крупно вляпалась, да сестричка?
— Не понимаю, о чем ты.
— Тебе стоит уйти.
— Знаю.

Она и правда крупно вляпалась. В эту историю с Пожирателями смерти, Ривен стала пешкой в игре Корбана, хотя метила как минимум в королевы.
— Он как твой кошмар ночной.
— Он ужасен.

Они засмеялись, а потом замолчали. Отражение в зеркале было таким теплым, затем они обе услышали голос, зовущий Ривен. Она оборачивается, чувствуя, что сегодня ей тоже не удастся поспать.
- Не уходи,— тянется вперед, чтобы ухватить сестру еще ненадолго, — но та лишь отходит вдаль, удаляясь. Музыка становится чуть громче, а ее шаги все тише и тише.
— Ривен Селвин.
Она молчит. Встает и уходит к креслу у окна, а там в отражениях улицы Мэдди уходит куда-то вдаль, под звуки джаза и запах сигарет. Будь ты проклят Ричард.

Она знает, что сейчас будет. Он снова придет в ее сон. Снова и снова. Снова и снова будет мучить ее своими тупыми вопросами и попыткой подружиться. Она знала, что он появится, надеялась, что не сегодня, не в этом сне, потому что люди вроде него всегда приходят, рано или поздно, как сквозняк под дверью, как тень на стене, как невысказанная фраза, которая всё равно просочится сквозь зубы.

Он вошёл в её сон так же естественно, как если бы был здесь всегда. И это её раздражало. Потому что сны последнее, что принадлежало ей безраздельно, связь с сестрой в ее собственной голове. Здесь не было этой бесконечной игры, где каждое её движение — ход, каждое слово – ставка, здесь она могла быть просто собой или, по крайней мере, той, кем хотела бы быть. А теперь вот он, с его ухмылкой, с его бокалами, с его «принцесса», брошенным так, будто это не титул, а шутка.

— Ты ошибся дверью, — говорит она спокойно. — Если хотел приключений, тебе стоило заглянуть в сон кого-нибудь попроще. В Перу я собираюсь в воскресенье, поехали вместе, а потом прочтем о трагической попытке спрыгнуть с Мачу Пикчу, -  берёт бокал, но не хочет давать ему даже этой маленькой победы. Ричи сидит напротив, и его улыбка становится только шире.

— Ты мне не нравишься, — она наклоняется вперед и говорит спокойно. Без лишних притворств и очарования. Ей это не нужно, ему тоже.
— Отец разрешает мне многое, а тебе? – губы её дрогнули, не от обиды, нет, от ярости, потому что он знал. Знает, как она ненавидит эти намёки, эти намеренные уколы, эту игру в «ах, ты же папина дочка», – ой, прости, отца рядом с тобой не было…как жаль. Как будто она просто кукла в золотой клетке, будто у неё нет собственных желаний, собственных мыслей, собственного я. Но Ривен не выдаёт себя. Она научилась этому рано. Ей нравится, что в этом мире люди, которые знаю ее настоящую, могут быть посчитаны на пальцах одной руки.

— Можешь похлопать мне сам, — она удобнее усаживается в кресле, часы на противоположной стене показывают через четверти полночь. — Это так легко, смотри, — она откладывает бокал на столик и ставит перед лицом ладони, начиная медленно хлопать. Раз, два, три, медленно, громко, чтобы сбить с его лица ухмылку. — Тебе стало скучно или подружка бросила? Ооооо подожди, — она наклоняется вперед ближе, — или тебе просто нравится моя компания? Улыбка на ее лице, хищная, — наконец-то ты начинаешь принимать правильные решения.  Она атакует, колючки выпускает. Чтобы никто не мог проникнуть сквозь броню. Сквозь ее защитный барьер, который она выстраивает так легко и аккуратно. – Единственная досада…ты мне ни капли неинтересен, братец.